От горящих углей в комнате светло.
Жаль, что ласковое слово *камелёк*
Навсегда из речи в прошлое ушло.
У камина и уютно и тепло.
Пьеса дивная по радио звучит.
Еле слышно, как в оконное стекло
Вьюга снежная тихонечко стучит.
Будто ласковый, негромкий голосок
Что-то важное рассказывает мне.
Затухает постепенно уголёк.
Тени мягкие играют на стене.
А мелодия таинственна теперь.
В звуках жалоба и горький плач порой.
Так тревожно стало: отворится дверь
И нарушит страшный кто-то наш покой.
Затихает пьеса - беспокойства нет.
Кода в ней нетороплива и нежна.
Только все равно тревоги след
Легкой тенью нам оставила она...
СТАРОЕ ПЕРО
Не пришлось сидеть у камелька,
Он волшебный создаёт уют,
А чарующая музыка издалека
И в мой быт когда - нибудь войдут!
© Copyright: Лариса Ищенко2, 2014
https://www.stihi.ru/2014/01/01/1948
Камелек - это специфически русское название камина в дворянском доме или какого-либо очага в крестьянском жилище. В долгие зимние вечера у очага (камина) собиралась вся семья. В крестьянских избах плели кружева, пряли и ткали, при этом пели песни, грустные и лирические. В дворянских семьях у камина музицировали, читали вслух, беседовали...
***
Истопил камелек. Хорошо!
Что же! Значит, не все поутеряно.
И сижу я в тепле – корешок,
Не умерший в снегах, под метелями.
Что за скрипы в морозных сенях?
Что за вздохи печные глубокие?
Или вновь загрустили о нас
Журавли за морями далекими?
И какой ты увидела сон
В эту ночь суматошную, снежную?
Что же! Встань, заведи патефон,
Запусти эту песенку нежную.
Пусть в окошко заглянет капель
И в снегу просинеет пролужина.
Убери, как и прежде, постель
В свое прежнее, девичье кружево.
И поверь, что не все отошло,
Что снегами не все запорошено...
И зовет нас опять за село
Зацветающий голос Прокошиной.
1991
Николай Тряпкин
https://45parallel.net/nikolay_tryapkin/istopil_kamelek_khorosho.html
ОГОНЕК
Дрожа от холода, измучившись в пути,
Застигнутый врасплох суровою метелью,
Я думал: лошадям меня не довезти
И будет мне сугроб последнею постелью...
Вдруг яркий огонёк блеснул в лесу глухом,
Гостеприимная открылась дверь пред нами,
В уютной комнате, пред светлым камельком,
Сижу обвеянный крылатыми мечтами.
Давно молчавшая опять звучит струна,
Опять трепещет грудь волненьями былыми,
И в сердце ожила старинная весна,
Весна с черёмухой и липами родными...
Теперь не страшен мне протяжный бури вой,
Грозящий издали бедою полуночной,
Здесь — пристань мирная, здесь — счастье
и покой,
Хоть краток тот покой и счастье то непрочно.
О, что до этого! Пускай мой путь далёк,
Пусть завтра вновь меня настигнет буря злая,
Теперь мне хорошо... Свети, мой огонёк,
Свети и грей меня, на подвиг ободряя!
1871
Алексей Апухтин
Поздним вечером, около полуночи, сидели у потухающего камелька пятеро старых друзей и рассказывали друг другу истории.
Многие думают, что в теперешнее время этого больше не случается. Бывало изредка в начале прошлого столетия, стало учащаться к середине, потому во времена Тургенева, казалось — постоянно где-нибудь да собираются старые друзья у камелька и рассказывают истории; а теперь, действительно, об этом совсем не слышно, ни у нас, ни за границей, — во Франции, например. По крайней мере, повествователи нам об этом никогда больше не говорят. Боятся ли они удлинить свое повествование и утомить занятого читателя, хотят ли непременно выдать рассказ приятеля за свое собственное измышление, или, может быть, действительно нет больше таких, приятных друг другу людей, которые засиживались бы вместе у камелька и умели слушать чужие истории — кто знает? Но хоть редко — а это случается и в наши времена. По крайней мере, случилось в тот вечер, о котором я рассказываю...
Зинаида Гиппиус. Вымысел
Вечерний рассказ
http://gippius.com/lib/short-story/vymysel.html